Политическая летаргия, уникальный регион и секреты «ста самых влиятельных». Интервью с гендиректором КН Андреем Мазовым

Информагентство «Калужские новости» осенью отпраздновало трехлетие. Наконец-то можно сказать, что КН вошли в местную медиасистему: у нас появилось несколько десятков тысяч постоянных подписчиков, а в конце года значительно вырос и рейтинг нашего СМИ. Нас читают, с нами спорят, нас не любят, нас любят, нас спрашивают.

Отвечать на самые непростые вопросы мы позвали генерального директора сети информагентств, захватывающих ЦФО – Андрея Мазова.

- Андрей Сергеевич, как себя позиционирует КН?

- Как независимое, частное средство массовой информации, которое максимально честно пытается освещать жизнь региона, в котором оно находится. А наличие сети позволяет распределить риски: конфликт в одном регионе для нас не является критичным. Мы переживали историю сложных отношений с губернатором, например, в Туле и поняли, что как бы мы ни были успешны в этом регионе, при конфликте с местной властью нам становится сложно. А когда мы находимся в нескольких регионах, мы ощущаем меньше давления.

- В каких регионах вы представлены?

- Мы есть в Тульский, Орловский, Калужский, Владимирский, Брянский. Это – в порядке открытия. Хотим теперь Рязань.

- Как между собой функционируют региональные редакции?

- Общаются. Чем больше люди делятся своими подходами, тем интереснее становится. Конечно, в каждом регионе есть своя специфика, но есть и общее. Один из регионов провел исследование и оказалось, что у нас треть глав районов являются муниципальными служащими. Директора школы, муниципальные предприятия – то есть эти люди зависимы от главы администрации. Мы предполагаем, что ситуация везде одинаковая и везде не удалась. Сейчас другие регионы готовят подобные материалы.

Особенные

- Вы работаете с такими разными регионами – какие особенности у Калуги?

- Особенность в том, что ее политическая жизнь находится на крайне низком уровне. Особенно если сравнить с Владимиром. Приходит на ум эпизод, когда недавно власти открывали памятник Николаю II… который коммунистами считался «кровавым царем». Однако КПРФ непросто шли даже на комментарии по этому поводу.  Тогда как, можно вспомнить Орел и установку Ивана Грозного губернатором-коммунистом. Там этот факт вызывал митинги протеста. Честно говоря, партии здесь неактивны. И общественники неактивны. Это отличает от ряда других регионов. Но где сильна власть областная, так всегда.

- А на какой регион мы больше всего похожи?

- Из тех, где мы уже есть, вы в некотором роде уникальны. Попробуем сравнить с Тулой и, может быть, чем-то с Брянском. А вот люди везде одинаковые, хорошие и места красивые. И читают не то, чтобы одно и то же, но если губернатор меняется кардинально, то люди, конечно, будут читать все новости про это, всю аналитику и публицистику.

- Вы общаетесь с политической элитой. Где она более всего открыта?

- Где политическая жизнь активна. Это Орел, Владимир… там наиболее активные политические процессы сейчас идут. 10 лет мы работаем в Туле и там просто уже связи налажены, хотя политическая ситуация несколько другая, чем в открытых регионах. В целом я не скажу, что там неактивно идут на контакт.

Каждый раз, когда мы заходим в новый регион, людям интересно зачем мы пришли, и проблем со встречами практически нет. Не везде, но по большей части новое СМИ встречает губернатор – руководитель, которому интересно, что будет происходить, чего ожидать от независимого СМИ.

- В Калуге вы встречались с губернатором?

- Нет. В других регионах не со всеми, но чаще всего встречи назначаются и проходят. Во Владимирской области недавно избрался губернатор, есть планы с Сипягиным встретиться. Все губернаторы своеобразны и интересны. Несмотря на то, что в ЦФО все похожи, каждая область отличается. Ваша отличается экономическим успехом, о котором говорят в соседних регионах, как о примере успеха. Такого результата почти ни у кого нет. Мало регионов, в которых губернаторы так долго у власти, и могут похвастаться какими-то результатами.

Богаты и знамениты

- Вы в Калуге уже три года. Как на ваш взгляд менялась наша политическая команда изнутри?

- Она не менялась.

- Говорят, что у губернатора появилась новая молодая команда…

- Имена не очень важны, а важна в целом ситуация. Я не много встречаюсь с людьми и не много их знаю. Надо хотя бы раз в неделю приезжать, общаться. Но в целом я не вижу, что политическая ситуация меняется. Может меняться команда и это хорошо, нормально, это говорит о том, что руководитель здраво видит ситуацию и понимает, что должен быть и кадровый лифт, и новые подходы в каких-то отраслях.

- А экономическая жизнь Калуги – отличается?

- Безусловно. Есть определенный потенциал, который можно реализовать. Есть конкретное количество рабочих мест, куда можно завозить рабочих из соседних областей. Этому соседние области не рады. Это стимулирует их открывать какие-то предприятия, давать льготы. Они пытаются попасть в разные федеральные программы… А с другой стороны – тот объем предприятий, который уже открыт в Калуге… они тоже должны встать на ноги, заработать.

Мне кажется, экономика Калужской области отличается очень сильным позитивом по отношению к другим регионам.

Я, когда читаю новости – а я читаю заголовки всех своих СМИ, а также значительную часть новостей, то в Калуге я чаще других вижу что-то вроде «В Калуге открылось…» или «Губернатор открыл…». В соседних регионах другие новости: «Такой-то завод закрылся», «Такой-то завод - банкрот». На таких примерах разница очень сильно заметна. Поэтому цифры говорят о том, что и бюджет Калужской области, и зарплаты говорят о том, что все не плохо.

Об идиотах

- По поводу профессионального рынка СМИ…

- Как и политика. Мне кажется, для того, чтобы СМИ развивались, точно нужна конкуренция. А она предполагает освещение событий разнонаправленно, в разном ключе и с разных точек зрения. Вот с точками зрения в Калуге есть проблемы. Мы бы с удовольствием писали больше разных точек зрения. Над этим можно и нужно работать и это всем было бы интересно. Чиновники могут напрягаться от точек зрения, которые им не нравятся, но для них это расширяет кругозор, что есть в обществе такая точка зрения. Если она разумная, если это не чистой воды популизм, то почему бы и нет? Если чистый популизм – это тоже характеризует человека, который это сказал. Любое высказывание, оно формирует портрет человека.

Если он говорит идиотские вещи, наверное, людям через какое-то время станет ясно, что он идиот.

Я не вижу никаких проблем, если на сайтах появляются мнения политиков-популистов. Политика Калуги находится на низком уровне активности, здесь ничего подобного не появляется.

«Сто самых» - как есть

- В декабре вышел наш очередной рейтинг «100 самых влиятельных…» нам не перестают звонить, спрашивать, кто его придумал и как он формируется. Раскроем секреты?

- Сотню придумал Форбс. Я честно это скажу. Только у них там рейтинг самых богатых людей. Можно было бы скопировать эту идею целиком, но это трудно посчитать. Даже если обладать неким инсайдом. Любой завод – особенно небольшой, оцениваться может в любые деньги, а реально стоить три копейки. В регионах очень сложно ориентироваться. Цена зависит от того, готов ли кто-то за нее купить. А понять это, пока не продаешь, невозможно. Поэтому критерий денег мы заменили критерием влиятельности.

Первый раз рейтинг делался в редакции (2016 год – ред.). Был собран список из ста самых влиятельных, отталкиваясь в значительной степени от их должности. Далее «сотню» смотрят эксперты. Каждый может вычеркнуть кого-то, добавить, переставить, но должен объяснить почему.

Каждый эксперт сам входит в рейтинг. Кто-то в первую десятку, кто-то нет. В разные годы их было разное количество.

Сложно сделать сотню. Мне часто говорят: зачем сто? Сделай десять. Понятно, что это легче. Но первые десять человек в принципе очевидны. Их в той или иной последовательности называют все независимые друг от друга эксперты. Десять человек найти просто, а поработать и сделать сто – это гораздо сложнее, но и гораздо интереснее. Каждый год происходит некая сверка нашего видения, видения экспертов и видения читателя.

Честно говоря, я вижу очень большую пользу «сотни» для журналистов – понять кто есть кто, кто есть на каком месте и куда движется с точки зрения влияния. Задумываться приходится побольше месяца. И это очень полезный труд, который структурирует понимание ситуации в регионе. Это полезно для профессионального сообщества журналистов и для тех, кто следит за ситуацией в регионе.

Можно соглашаться или не соглашаться с рейтингом.

Конечно, если бы у нас были другие ресурсы, мы бы опрашивали несколько сотен экспертов, может, результат был бы точнее.

Как и любой рейтинг, это некое оценочное суждение, но это суждение людей, которые постоянно занимаются политикой, бизнесом и постоянно находятся внутри ситуации. Безусловно, некое влияние журналистов есть на этот проект. Да, мы сами не расставляем никого по местам, но это мы собрали первые 120 фамилий и предоставили их экспертам. Мы слушаем об одном и том же человеке разные точки зрения. Что-то отсекаем, исходя из здравого смысла: может такое быть, что кто-то другому завидует и недолюбливает по личным причинам. Но если пять экспертов сказали, что чиновник вырос за год по такому-то и такому-то критерию, а один говорит, что он условный козел, то скорее всего это личное мнение и его лучше отсечь.

Телевидение, расследования, медиахолдинг

- А о себе расскажете?

- Я начинал журналистом на Тульской телекомпании. Потом у меня была авторская передача, в которой я занимался расследованиями – довольно успешная, на улицах узнавали. Потом был конфликт с руководством телеканала: редакционная политика менялась. Я ушел и стал управляющим в конкурирующем медиахолдинге, занимался новостями. Через какое-то время решил начать что-то новое… Мне всегда казалось, что, если я открою свой бизнес, я смогу заниматься только журналистикой. Это, конечно, была утопия. Чем больше занимаешься бизнесом, тем меньше пишешь. Потому, что надо было найти денег на тех, ко пишет. Тем не менее это очень интересно.

Сначала было радио. Параллельно была газета, запустились «Тульские новости» - уже только в электронном виде. Потом мы пробовали телевизионное интернет-вещание. Что-то удалось, что-то нет. Мы запускали ряд проектов. Какие-то были более успешные, какие-то - менее. В Туле успешно работает Бизнес-журнал, в Калуге он был менее успешен. Когда начали заниматься другими регионами, первым после Тулы был Орел и оказался очень успешным. В первый год стал лидером по посещаемости, вышел в ноль по продажам, что для нового ресурса очень хорошо. Возникла идея того, что Калуга ближе, чем Орел… Потом Владимир, Брянск… и задача-минимум – покрыть ЦФО. Потому, что такая сеть интересна.

Надежда умирает…

- С какой мыслью вы пришли в Калугу? Что вы от нее хотели и ответила ли она вам взаимностью?

- Нет, это была сложная история. Мне так сразу в начале и сказали в одном чиновничьем кабинете: нафига же вы пришли сюда? Я говорю – ну вот уже пришел, офис снял… Потом была интересная история с налоговой, которая хотела меня дисквалифицировать на пять лет сразу… Скажем так, с Калугой несколько раз было такое, что образ Калуги и реальность сильно-сильно отличались. Я как бизнесмен пришел в экономический рай для бизнесменов и сразу получил некоторое количество проблем. Возможно, мы – это исключение.

Виделась история про то, что экономические процессы активно развиваются, хотелось верить в то, что политические тоже развиваются. В силу большего количества денег, ресурсов… приходят серьезные компании. И я ошибся. В экономике все динамично, а вот политика и общественная жизнь – нет. Я думаю, что регионы многие проходят через такое затишье.

- То есть у вас есть прогноз, что дальше будет развиваться более динамично жизнь?

- Я вижу, что происходит в других регионах. Я бы не сказал, что у меня есть уверенность, что тут будет бурная жизнь, но везде она несколько интенсивней. Наверное, и здесь будет.