О страхах, чудесах и о руках, которые не опускаются: интервью с куратором калужского отряда «ЛизаАлерт» Юлией Шульгой

Юлия Шульга – куратор калужского отряда «ЛизаАлерт». Но не только это. Юлия еще и многодетная мать, работник IT-сферы. Трое сыновей, семья, работа, муж, многочисленные волонтерские проекты и кураторство калужского поискового отряда – и когда она только все это успевает? Корреспондент КН решил лично спросить ее об этом.

«ЛизаАлерт» как спасение жизни здесь и сейчас

- Юлия, Вы возглавляете калужский поисково-спасательный отряд. Как Вы стали волонтером, как пришли к этому?

- Знаете, я выросла в семье, в которой закладывались важнейшие принципы жизни с самого рождения. Да и окружение с детства не давало шансов вырасти безразличным человеком. Скорее всего, это повлияло на мою жизнь и выбор. В какой-то момент ты понимаешь, что просто надо вот здесь и сейчас. Я, говоря честно, не скажу, что однажды решила: «Все, я хочу помогать!», так сложилось само собой.

Добровольчество – это не всегда комфортная занятость. Во-первых, это колоссальная трата времени, во-вторых – сил. Как правило, вся наша поисковая деятельность активизируется в свободное от работы и семьи время. А это обычно ночь. Вот, например, знаете, как тяжело встать рано утром на работу, чтобы приехать вовремя в офис? Нужно встать хотя бы в половину восьмого, а ты лег около шести утра. Ну как лег - просто упал, потому что сил не осталось, потому что прошлая ночь была примерно такая же (смеется).

Поэтому сказать, что я «очень хочу», я не могу. Но я точно понимаю, что хочу результативности от своих трудов. Глубоко уважаю наших ребят – координаторов, инфоргов, поисковиков за их силу воли, за тот азарт в поисках, которых не дает опустить руки в тот самый момент, когда очень хочется. Они крутые.

Осознанное добровольчество появилось в моей жизни после окончания института, мне было 22. Тогда я задумалась о том, что нужно оставлять свой след и делать жизнь немножечко лучше. Как говорят: «Хочешь изменить мир - начни с себя». Я и начала.

- Почему Вы выбрали «ЛизаАлерт», а не какую-нибудь другую волонтерскую организацию – приют для животных, помощь больным людям. Почему именно «Лиза»?

- Ну, это просто Вы меня видите лишь со стороны «ЛизаАлерт», а вообще я участвую в достаточно большом количестве волонтерских проектов. Фонды, сборы, помощь, выезды, начиная от ветеранов, заканчивая маленькими детьми. Я не буду перечислять фонды, с вашего позволения. Знаете, как говорят: «Неравнодушный человек, он неравнодушен во всем».

Просто «ЛизаАлерт» в какой-то момент стала основной моей деятельностью, потому что здесь идет спасение жизни здесь и сейчас, в оперативном режиме. Для меня это важно. Плюс тут я могу в полной применить мои профессиональные навыки в различных направлениях и для меня это тоже показатель.

С чего всё началось

- А когда вообще в Калуге появилась «Лиза»?

- Вообще, поисковое движение «ЛизаАлерт» образовалось в 2010-м, и в этом году ему исполняется 11 лет. А в Калуге отряд образовался позже и это связано с одним из трагических поисков.

- Это поиски Яны Болтынюк? Я помню, что жила тогда рядом с тем местом, где ее нашли. Там было очень много людей…

- Да, там был непростой поиск, но это был 2014 год, отряд на тот момент хоть и совсем маленький, но зародился. Поиски Яны – это яркий пример резонансного поиска.

Образование калужского отряда началось с поиска двух девочек. К сожалению, поиски закончились трагически.

- Две утонувшие девочки! Тогда о них много писали в СМИ. Они утонули в реке Терепец.

- Да, и дату завершения поиска 30 марта 2013 года, мы решили обозначить днем рождения отряда. Так что в этом году нам исполнилось уже восемь лет.

- Многое изменилось за эти годы?

- Конечно. Вот за последние два-три года калужский отряд серьезно шагнул в развитии. У нас работают все направления, которые есть в «ЛизаАлерт». В этом году у нас появились конники и кинологи, чему мы очень рады.

«Тогда мне было страшно…»

- А как Вы сами попали в «ЛизаАлерт»?

- Наблюдала за отрядом я достаточно давно. Началось все с того, что лет 8-9 назад я подкинула своему брату (в отряде – Шульгевич) пару ссылок с форума, там публикуются объявления о выездах. Он выехал на поиск и «втянулся». Я на тот момент могла лишь помочь обзвонить больницы или еще как-нибудь по мелочи. И спустя какое-то время попросил помочь с организацией отрядного мероприятия. Я помогла и осталась. Пока еще не пожалела (смеется).

В самом же отряде я уже пять лет.

- И Вы начали заниматься поисками пропавших?

- Нет, я пришла сначала оператором горячей линии отряда, принимала входящие звонки о пропавших людях. На линии работают одновременно от трех до пяти человек, а в поисковый сезон бывает до десяти, у всех есть свое время дежурства, звонки пропустить невозможно. А спустя пару месяцев я попала на собрание инфогруппы и втянулась уже по полной.

На данный момент я заместитель руководителя инфогруппы «ЛизаАлерт» и куратор калужского отряда. Также занимаюсь подготовкой детских прозвонщиков.

- Детских прозвонщиков?

- Да, это особенная категория инфоргов и координаторов, которые общаются с родителями при пропаже детей возраста от 0 до 11 лет. Это подготовленные прозвонщики, они могут справляться с истерикой мамы, например, могут в процессе прозвона запустить оперативный поиск ребенка, если это пропажа в 30-40 минут или до часа. Основная их задача – сбор основной информации для запуска поиска.

- А какой Ваш был первый звонок? Помните?

- В первый раз, когда у меня было первое дежурство на горячей линии отряда, поступил звонок о пропаже дедушки. Он не вернулся домой вечером, его искала дочь. И в итоге через примерно два часа, я получаю звонок от полиции с сообщением, что дедушка погиб. Его нашли вдоль дороги, у него случился инсульт.

Сейчас уже проще воспринимаешь такое, но тогда… мне было страшно.

О трудностях и чудесах

- А Вы сами участвовали в поисках?

- Я не хожу в лес, моя работа, по большей части, информационная. Ее обычно не видно. В калужском отряде, например, группа инфоргов небольшая, но очень сильная, эти люди на связи практически круглые сутки. Они запускают поиски, прозванивают заявителей, общаются со службами, контролируют свидетельства людей, которые сообщают, что где-то видели пропавшего. Ту информацию, которую невозможно получить от заявителя, находят самостоятельно. Если есть сложности на поисках, находят варианты решения.

- А что это за сложности?

- Ну вот, например, из последних поисков – дедушка с потерей памяти. Поиски в какой-то момент привели к торговому центру и нам было очень важно определить направление движения деда от торгового центра, чтобы сузить зону поиска, это очень просто было на тот момент решить просмотром камер сразу на месте. Но администратор решил, что регламент важнее жизни, и отказался давать доступ к камерам без постановления полиции. Ну а для нас время всегда дорого. Пришлось звонить по всем доступным номерам, пытаться решить это в обход, это заняло около часа, после чего отряд допустили к камерам. К слову, мы были на верном пути, но не успели, к сожалению.

- Вам приходилось сообщать печальные новости родственникам? Насколько это для Вас тяжело?

- Сообщать плохие вести всегда тяжело. На поисках обычно мы работаем в связке с полицией и предпочитаем, чтобы полиция самостоятельно об этом сообщала. Это никогда не будет легко, мне кажется.

- Какие случаи в Вашей работе Вам больше всего запомнились?

- Все, что интересно, – это, как правило, резонансные случаи. Помните поиски маленькой девочки на границе Смоленской и Калужской областей?

- Конечно, помню, я Вам тогда звонила, пыталась держать связь, т.к. наши читатели очень переживали!

- В тот раз у нас не было связи с координатором и у нас не было полной картины происходящего, даже задачи из штаба мы получали урывками, когда у штаба была возможность выйти на связь. Мы даже в какой-то момент получали информацию из СМИ. Потом, конечно, связь наладили и работать стало в разы проще.

На месте работало сразу несколько поисково-спасательных отрядов – «ЛизаАлерт», «Сальвар», «Сова» - поисковые отряды из разных регионов: из Москвы, Твери, Смоленска, работали водолазы отряда «Добротворец».

- Там и вертолеты были…

- Да! Тогда работали все в связке. Я помню, что когда девочка нашлась и мы из штаба получили «Стоп», мы не знали, в каком она состоянии. Это самый сложный момент – момент ожидания. Когда поступила информация, что девочка жива, полились слезы ручьем. Вы понимаете, более трех суток такой маленький ребенок находился в лесу? И состояние было вполне удовлетворительное, девочке даже реанимация не понадобилась. Вот такое настоящее чудо.

Эта история - отличный пример того, что никогда не поздно и не стоит терять надежду.

- Мы тоже следили за этой ситуацией и были очень рады, когда узнали, что с девочкой все в порядке. А когда я рассказала об этом случае маме, она мне даже не поверила!

- В это действительно сложно поверить. Знаете, когда получаешь положительную новость, думаешь: «А вдруг ошибка?» Радуешься, но радость сдерживаешь, потому что, а вдруг нет, а вдруг что-то напутали?

Если честно, этот поиск до сих пор стучит в ушах.

Еще один удивительный для меня поиск. Тогда пропал 3-летний малыш в Омской области. Мальчика нашли в болоте спустя трое суток поиска, он стоял в болоте на кочке в воде. Как он только не утонул там, не представляю. Это просто чудо, что он не провалился в трясину.

Почему люди уходят из отряда?

- А когда поиск заканчивается печально, что тогда? Нет у вас такого порыва: «Все! С меня хватит!»? У вас не опускаются руки?

- Нет, пока руки у меня не опускаются. Впереди много еще работы, много задач, есть варианты их решения, планы.

Да, у нас есть люди, которые уходили из отряда после трагических поисков. Потому что эмоционально не справлялись.

Не секрет, что приходит момент, когда человек может перегореть. Обычно это происходит где-то через три-четыре года. В этот момент важно чуть поменять направление работы: уйти из поисковика в инфорги или наоборот. У нас большое количество направлений, можно выбрать любое. Можно попробовать себя в пресс-службе отряда, например.

Тогда ты понимаешь, что, например, здесь ты устал, а там ты можешь быть полезен. У нас же большая команда. Это и картографы, и связисты, и инфорги, и прозвонщики.

В общем, нет, у меня руки не опускаются. Если бы, например, все поиски были неудачными, но ведь сейчас поисков с негативным исходом крайне мало.

- И это замечательно!

- Мы вышли на такой уровень спасения, когда «Найден. Погиб», – это тогда, когда у человека совершенно нет шансов. Потому что даже с учетом загруженности наших лесов у нас очень хорошие результаты спасения. Мы работаем в тесной связке со службами, и это на данном этапе весьма полезное сотрудничество. Но есть одно но. Если вы потеряетесь в лесу, вас приедет искать пожарный расчет. Да, таков регламент. Причем от машины далеко спасатели отойти не могут, по большей части работают сиреной, хорошо, если это дневное время суток и у вас есть шанс выйти на звук, то вот ночью идти на звук будет крайне опасно – высок риск повредить себя в темноте.

Может, в ближайшем будущем исполнится моя заветная мечта о полноценном взаимодействии добровольцев и спасательных служб, и мы будем вместе работать прочесом в лесу на поиске. Чтобы на поиск приезжала не пожарная машина (хотя мы очень любим этих ребят), а штабная с поисковым оборудованием и чтобы у каждого был навигатор, рация, фонарь и общие алгоритмы поиска в головах. Мы обязательно к этому придем когда-нибудь.

Еще на поиск выезжают порой сотрудники полиции, у нас есть примеры, когда сотрудники полиции бок о бок с нами бьются в лесу за жизнь человека, и это круто. Но это больше человеческий фактор, нежели система.

О заблудившихся в лесу

- В последнее время часто приходится читать: «Ушел в лес и заблудился». Что в этой категории поисков наиболее запомнилось?

- Вот, например, недавний случай этого грибного сезона. В лесу заблудилась женщина с двумя детьми. Они были на связи, мобильная связь, хоть местами и неустойчивая, но была. И еще была тревога. Так всегда, когда дети в лесу.

Вы подумаете, ну что тут тревожного, телефон же с собой, что может случиться, всегда можно посмотреть, где я, и выйти. Нет, это так не работает. И оператор 112 не определит ваше местоположение, это миф. Эффективно искать вас смогут только добровольцы, это удивительно, но факт. Так и было на этом поиске. По результатам работы группы «Лес на связи» нами были получены координаты и отправлена двойка наших поисковиков для вывода из леса заблудившегося семейства. Сотрудникам служб без соответствующего оборудования и снаряжения по координатам зайти не удалось.

- Получается, на поиски надо брать фонари, навигатор?

- Для поисков нам требуются навигаторы, фонари, компасы, обязательно радиостанции, при необходимости мы еще используем БПЛА (квадрокоптеры), но это в зависимости от местности и вводных данных.

«Семья – это наше всё»

- Помимо волонтерской деятельности у вас есть основная работа? Или волонтерство занимает всю вашу жизнь?

- Знаете, волонтерство – это бесплатный проект, а семью кормить надо (смеется). У меня еще просто трое сыновей, и младшему из них годик. Конечно, у меня есть моя работа.

Я руковожу клиентским отделом. В компании, которая разрабатывает программное обеспечение. Причем, мои коллеги порой помогают мне в отрядных нуждах. Например, ранее у нас ориентировки на пропавшего верстались 30-40 минут в Фотошопе, а мои коллеги сделали для отряда удобный онлайн-генератор ориентировок, и теперь мы ориентировки делаем за пять минут с любого устройства с интернетом. Очень приятный бонус, скажу я вам.

- Как Вы со всем справляетесь? Просто удивительно: и семья, и работа, и волонтерская деятельность...

- Ну, конечно, один в поле не воин. Помогают бабушки и мой прекрасный муж, который поддерживает меня во всех моих делах. Он всегда готов подставить свое плечо, и это очень ценно для меня.

Вообще, очень тяжело, когда в семье тебя не поддерживают. Взять, к примеру, поиски. Я знаю поисковиков, которые перестали выезжать на поиски из-за непонимания в семье. Естественно, домашним сложно понять, как это так: приходит сообщение, ты одеваешься, хватаешь рюкзак со снаряжением и уезжаешь на всю ночь куда-то, а то и на пару суток подряд. Начинаются конфликты в семье и, как итог, расстановка приоритетов. А ведь можно объединиться, например, и сходить вместе в лес за дедом, например. Это тоже романтика своего рода (смеется).

А еще хотите интересную историю?

- Конечно!

- На днях наша сотрудница выходила замуж и нам надо было записать ей видеопоздравление, решили с мужем, что снимать будем в лесу. Заехали подальше в лес, прошли поглубже, отсняли материал и пошли обратно. По дороге к машине увидели дедушку на краю поля, пройти мимо, конечно же, не смогли. Спросили, нужна ли ему помощь, и поняли, что нужна. Мы, конечно, посадили его в машину и отвезли домой. Дедушка вышел на прогулку рано утром и, имея некоторые сложности с памятью, свернул не туда и успешно заблудился, но сам не сильно это понимал.

- А как вы поняли, куда его везти?

- Его заботливые родственники положили ему в карман записку, видимо, зная о том, что у него проблемы с памятью.

В общем, семья – это наше все.

- А что бы Вы хотели сказать людям, которые только хотят принять участие в поисках?

- Отбросьте все свои страхи и сомнения, если они мешают прийти в отряд. Нам не требуются люди с какой-то особенной спортивной подготовкой, достаточно вашей доброй воли и желания помогать.

Даже если вы не можете выезжать на лесные поиски, мы всегда найдем занятие по душе, у нас есть еще городские и административные задачи, не менее интересные. Да и вообще, направлений в «ЛизаАлерт» приличное количество, есть из чего выбрать. Главное – начать.

Фото из личного архива Юлии Шульги и с официальной страницы в соцсетях "ЛизаАлерт" Калужской области

Беседовала корреспондент КН Зоя Маркова