О бандитах 90-х, гневе Чубайса и запрещенных книгах. Интервью из ковид-отделения с первым мэром Калуги Виталием Черниковым. Часть 1

К концу уходящего десятилетия и в связи с заметными переменами на политическом олимпе Калуги, произошедшими в 2020-м году, «Калужские новости» решили не только подвести итоги завершающегося года, но и бросить взгляд в куда более отдаленное прошлое.

Недавно мы уже бегло рассказали «Историю одного города» – краткую историю Калуги в лицах местных мэров. Теперь же решили эту тему, выражаясь словами известного политика, не только нАчать, но и углУбить.  

Для этого мы устремились к самым истокам современной летописи города – в начало 90-х, когда городским головой Калуги в уже новой России стал 30-летний архитектор Виталий Черников.

Черников занимал пост калужского градоначальника в один из самых беспокойных периодов в жизни страны и города – в 1991–1994 годы. Именно об этом времени мы и решили поговорить с ним в первую очередь.

Так получилось, что это интервью делалось в особом режиме. Виталий Алексеевич с коронавирусом оказался в ковид-отделении Калужской областной больницы. Но, несмотря на непростое состояние здоровья, он откликнулся на наше предложение побеседовать. За что мы ему, конечно, очень благодарны.

По понятным причинам беседа с политиком прошла в дистанционном формате.

Хочется отметить, что, вопреки тревожному диагнозу, Виталий Алексеевич довольно бодр, голос его совершенно не выдает опасной болезни, а открытость к диалогу, даже в условиях больничной палаты, не может не вызвать уважения.  

-  Пандемия, к сожалению, не обошла и Вас стороной. Сейчас Вы с ковидом лежите в инфекционном корпусе. Одни говорят, что там ад, другие – что врачи ценой невероятных усилий все-таки держат ситуацию под контролем и оказывают всем пациентам своевременную и необходимую помощь. Как Вы, Виталий Алексеевич, своим взглядом человека, все-таки разбирающегося в социальных вопросах, в проблемах здравоохранения, оцениваете сейчас ситуацию вокруг себя?      

- Для европейского и даже московского глаза – да, наверное, ад. Для нас – обычное дело. В мужском туалете из двух унитазов один без сиденья, бачок с дыркой. Тэна с кипятком нет. Вайфая нет. Но весь персонал работает как часы. Лекарства, термометры, капельницы, уколы – строго по расписанию. В обшарпанном корпусе девочками в комбинезонах поддерживается чистота и порядок. Врач обстоятелен и внимателен. Пища вкусная, предлагают добавку. Не хуже, чем в остальной России, я думаю. Столпотворение больных не наблюдается, палаты оборудованы подачей кислорода. В условиях пандемии, думаю, врачи делают все, что в их силах.

Все началось с запрещенной книги

- С Вашего позволения, тогда вернемся на 30 лет назад, когда Вы не на больничной койке лежали, а сидели в кресле калужского градоначальника. Как вообще Вас, тогда 30-летнего архитектора, занесло в мэры Калуги?

- Начало положила книга профессора Велихова «Основы городского хозяйства», изданная в 1928 году. Эту запрещенную тогда книгу нам, студентам-архитекторам, на одну ночь принес аспирант Володя Волов с условием, чтобы к утру она была у него. Мы ее пересняли на обычную фотопленку, и долгое время она у меня так и хранилась в виде толстой стопки фотографий.

Нас тогда интересовал один раздел этой книги – городское планирование или градоустройство. А когда я почитал все остальное – открылись глаза на многое, о чем не знали даже тогдашние советские руководители.

- И к этой книге Велихова Вы отнеслись как к руководству к действию?

- Уже в машинописном виде (перепечатывали втроем) я ее в Калуге вручил председателю калужского горисполкома Валерию Федоровичу Решитько и первому секретарю Ленинского райкома КПСС Александру Васильевичу Севастьянову. Решитько точно прочитал.

Мою подготовку заметили коллеги по Калужскому союзу архитекторов, которые решили выдвинуть меня кандидатом в депутаты Горсовета. Задача передо мной ставилась конкретная и достаточно узкая – побороть засилье строителей над архитекторами. Всем к тому времени до оскомины надоела безликая типовая застройка. Но судьба распорядилась иначе, и вместо комиссии по горпланированию меня избрали председателем Горсовета. Тогда он являлся высшим должностным лицом города.

Фото из личного архива Виталия Черникова

О том, как человек со сломанной ногой определил судьбу Калуги  

- Только ли судьба сыграла здесь ключевую роль? А как же номенклатурные связи, знакомства, поддержка «старших товарищей»?

- Коммунисты и исполкомовцы городские тоже здесь сыграли свою роль, наверное.

Дело в том, что я входил в демократическую группу «Действие». И первоначально мы готовили двух кандидатов на пост председателя Совета – Георгия Васильевича Матросова и Александра Николаевича Малышева. Меня же наша группа избрала сопредседательствующим сессии Совета в числе «тройки», куда вошли секретарь исполкома Валерий Зонов и тогда еще первый секретарь Ленинского райкома КПСС Александр Севастьянов. Зонова потребовали убрать после первого же его опыта «ведения» большинство депутатов, в том числе и его сторонников. Он не справился. Остались ведущими мы с Севастьяновым.

Так вот, коммунисты узнали, кого мы готовим, и на каждого из наших кандидатов заготовили компромат. Со своей стороны я натаскивал наших в вопросах местного самоуправления как раз по книжке Велихова. За пару дней до голосования мы устроили им экзамен, ведь они должны были вступить в битву с «акулами» советско-партийной системы. Им задали разные вопросы по темам. Потом наступила тишина. Все повернулись ко мне и сказали: «Ну, не справятся они. Ты пойдешь». Я пытался отвертеться по причине молодого возраста. Мудрейшие из старших сказали, что могу не волноваться, этот недостаток время быстро исправит.

Таким образом, мы официально выдвинули двух кандидатов, договорившись, что как только на них выложат компромат, мы не станем спорить, они снимутся и предложат меня.

Так и произошло. К этому коммунисты оказались совершенно не готовы. Единственно, что они смогли поставить мне в вину, это то, что, будучи главным архитектором района и получив приказ председателя райисполкома Виктора Истархова убрать торговую палатку, я ее не убрал. Депутаты долго смеялись.

Потом было, боюсь ошибиться, чуть ли не восемь голосований на протяжении нескольких дней. Для избрания председателя нужно было 74 голоса. У нас получалось 73. У коммунистов – 65-68. Были воздержавшиеся. В итоге нам пришлось привезти одного нашего из больницы, где он лежал со сломанной ногой. Это был Сергей Жариков. Его голос и решил мою судьбу.

Так что все было сделано вопреки желанию «номенклатуры».

- Что Вы можете назвать своим главным достижением на посту калужского градоначальника?

- Трудно говорить о личных достижениях. Тогда все мало-мальски значимые решения принимались городским Советом. Большим – 150 человек (в наличии было 147) – и малым, состоявшим из председателей комиссий, меня и моего зама.

Здесь могу поставить себе плюс за то, что в короткие сроки удалось направить работу Совета, состоявшего из трех разноориентированных политически групп депутатов, на благо города. Выслушивались все мнения, всем предоставлялось слово, все предложения обсуждались и ставились на голосование. Мы отказались от войны компроматов на заседаниях, отдав это на откуп прокуратуре по обращениям депутатов.

В итоге мы были, насколько сейчас помню, первыми в России среди городов – столиц субъектов, отказавшихся от продовольственных карточек. В короткие сроки мы сумели перехватить эстафетную палочку у разваливающихся советских оптовых баз и наладить поставки продуктов первой необходимости в магазины города с минимальной наценкой.

Да, и еще. Названия «Городская Дума», «Городская Управа», «Городской Голова» предложил вернуть городу я. Они были закреплены в первом Уставе города, который я же и написал.

Про конфликт с Чубайсом

- Наверху, в Москве, как отреагировали на такие экономические инициативы на местах?

- Здесь мы вошли в серьезный конфликт с ведомством Чубайса – Комитетом по управлению имуществом. Оно требовало плана приватизации всей торговли, а мы тянули.

Я же читал книгу Велихова, а там четко говорилось о разных подходах к демуниципализации. В СССР планировка городов велась на принципах пешей доступности граждан от своего жилья до магазинов, аптек, бытовых служб. Поспешная приватизация могла привести к кардинальному изменению характера торговли. Малодоходные тогда хлеб, овощи, молоко рисковали быть замененными на водку и сигареты. А ни нынешних супермаркетов, ни такого количества машин у населения, чтобы до них добраться, тогда не было. Могли бы пострадать самые незащищенные категории населения – пенсионеры и дети. Поэтому мы тянули до последнего, принимая на себя весь гнев «Рыжего».

В целом это было мое решение и мой риск. И только когда я убедился, что мы сможем после приватизации сохранить «социальный набор» на прежних торговых точках, процесс пошел. Для этого было разработано специальное положение «О лицензировании торговой деятельности в Калуге». Но это уже другая история.

Фото из личного архива Виталия Черникова

О чиновниках, бандитах и полубандитах 90-х

- Почти всех чиновников, находившихся в те годы у власти, сейчас народная молва обвиняет в фантастической коррумпированности. Что на это можете ответить?

- Я на должность главного архитектора исполкома Ленинского райсовета народных депутатов города Калуги попал ведь тоже случайно. В этот момент все маститые архитекторы ринулись в кооперативы, деньги зарабатывать. В том числе и архитекторы – члены КПСС. Должность была вакантной достаточно долго, а дела копились. В итоге, как единственный молодой и глупый, я был приглашен в исполком на беседу. И дал согласие.

На этом посту я зарекомендовал себя среди клиентов «железным архитектором». Взяток не берет, но дело делает, говорили тогда. И это для меня было совершенно естественно. Мой папа, Черников Алексей Алексеевич, ветеран ВОВ, преподавал в школе военное дело. Мама заведовала детским садом № 44. Так что других вариантов, кроме как быть честным, у меня не было.

Этот стиль работы я перенес и на город. Наследство получил непростое, многим прежним чиновникам пришлось уйти.

Ушел и приглашенный мной на должность муниципального архитектора мой однокашник Сергей Калугин. Его строгость в части рассмотрения проектно-сметной документации была воспринята привыкшими к даче «подарков» клиентами как вымогательство. По моей просьбе враждебной нам городской прокуратурой была проведена проверка его деятельности. Месяц искали, не нашли ничего. И тем не мене, я предложил тогда Сергею Михайловичу сменить работу. Потому что эта должность еще и дипломатическая. Не можешь общаться с людьми так, чтобы объяснить свою требовательность доступно, – уступи другому. Сегодня, полагаю, я бы так не поступил. Потому что мой следующий выбор оказался много хуже.

Да, ни один мой чиновник не сел и не был осужден по части коррупции.

- А на городе эти четыре года Вашего мэрства как сказались?

- Здесь скажу коротко. В калужском госархиве есть все документы на эту тему. Я сдал город Анатолию Минакову в 1994 году с профицитом городского бюджета в 10%. Через два года он сдал город Валерию Белобровскому с дефицитом, равным годовому бюджету города. По этому долгу Калуга смогла рассчитаться только в 2004 году при Валерии Иванове.

- Ну хорошо, а с бандитами с те годы якшались, Виталий Алексеевич?

- Нет, среди моих друзей, насколько я знаю, бандитов не было. Но были бандиты, которые хотели записаться в друзья. Даже предлагали долю в их бизнесах «чиста па дружбе». Я вежливо отказывал всем. Уже после того, как ушел в Заксобрание (Черников был депутатом калужского Заксобрания в 1994–1996 годах – КН), я спрашивал одного полубандита (были и такие), почему меня не грохнули. Он мне ответил, типа, зачем? Ты же ко всем одинаково был. Если всем – то всем, если никому – то никому. Вот если бы ты у нас деньги взял, а конкуренты перебили и ты нас кинул, тогда, возможно, и грохнули бы. А так – сами между собой разбирались.

Как «лихие 90-е» превратились в народный мем

 - Сегодня принято однозначно негативно оценивать 90-е годы. Их, понятно, есть за что не любить. А как Вы сами можете охарактеризовать этот период в жизни Калуги? Не все же так беспросветно, наверное, было?

- Эти годы только сейчас воспринимаются как нечто единое и самодостаточное. На самом деле их можно разбить на несколько этапов: 1989–1991 – до ГКЧП, 1991–1993 – до разгона Советов, 1993–1996 – до выборов губернатора и 1996–1999 – до ухода Ельцина.

Первый этап – романтический, полный надежд, дефицит, карточки, митинги. Второй этап – слом системы КПСС, создание независимой России, первые разочарования, инфляция, гиперинфляция. Третий – город без Думы, единоличное правление Минакова, городская управа погружается в коррупцию. И четвертый этап – выборы нового губернатора, наступление реакции. Возврат в область коммунистического руководства.

Это если телеграфно и с моей колокольни.

На каждом из этапов были свои особенности. Но так как наша жизнь движется непрерывно, в сознании людей это складывается в один мем – «лихие 90-е». На самом деле – и лихие, и интересные, и поучительные. А для кого-то и счастливые.

Беспросветности я не заметил. Напротив, в это период нам удалось рекрутировать в ряды городских чиновников толковых экономистов, финансистов, жилищников, экологов. Например, санитарной очисткой и утилизацией отходов занимался кандидат биологических наук, светлой памяти, Евгений Павлович Миненков. Благодаря его изобретению городской полигон ТБО просуществовал на 20 лет дольше, чем должен был. Причем на законном основании.

Калуга тогда гремела на всю страну, и не только. У нас прошла первая европейская конференция по развитию местного самоуправления. Случайно или нет, но после этой конференции Совет Европы принял решение о создании Конгресса местных и региональных властей Европы. Да, и в Калуге городами России было принято решение о возрождении Союза Российских городов.

Ну и в моей жизни случилось событие – в 1997 году у меня родился второй сын.

- Вы ведь взлетели тогда на солидные ступени карьерной лестницы довольно быстро и в весьма еще молодом возрасте. Сейчас, по прошествии четверти века, имея уже приличный политический опыт, что Вы можете назвать своими главными ошибками на посту городского головы Калуги?

- Чрезмерный романтизм и веру в порядочность политических коллег и оппонентов. Это главное.

Второе – я не учел патерналистский менталитет горожан. Это была не их вина, скорее, наша общая беда. Я обращался к калужанам как к сильным, самостоятельным личностям, а им хотелось быть слабыми, ведомыми правильной дорогой подданными. В основной массе, я имею в виду.

Ну и последнее – я выпустил из-под контроля деятельность горизбиркома в период выборов, справедливо полагая, что это самостоятельный демократический орган, где есть и плюрализм, и профессионализм. А не надо было.

То есть надо было просто быть в курсе их ежедневных решений, не вмешиваясь в их принятие. В этом случае я бы вовремя остановил процесс незаконного включения в списки избирателей Калуги сельских жителей пригорода, которые в это время тоже выбирали своих депутатов и мэров. В итоге селяне, испугавшись того, что я их присоединяю к городу и они лишатся сельских льгот, проголосовали против меня. Потом приходили извиняться, но было поздно. Минаков выиграл у меня 150 голосов при явке избирателей в 90 с лишним тысяч.

В результате город на долгие годы превратился в отстой. Сначала здесь попировал Минаков, закрыв все перспективные проекты, наделав долгов, расплодив коррупцию. Потом два следующих головы отдавали за него долги. Город физически не мог тащить два бюджета и практически ничего не вкладывал в развитие. И только при Акимове ситуация начала меняться в лучшую сторону.

Фото из личного архива Виталия Черникова

Мы еще раз благодарим Виталия Алексеевича за беседу, в которой коснулись некоторых эпизодов политической жизни Калуги 90-х годов. Разумеется – в оценке первого калужского городского головы.

Во второй части интервью с политиком, которую мы опубликуем в скором времени, речь пойдет о годах, событиях и лицах в истории Калуги куда более актуальных. Уверены, будет интересно.

Продолжение следует…