Жительница Калужской области рассказала жуткую историю смерти своей 12-летней дочери

Жительница Тарусы Калужской области Наталья О. опубликовала сегодня, 22 января, в Фейсбуке жуткую историю смерти своей дочери. Женщина утверждает, что причиной смерти ребенка стал коронавирус.

Мы просто приведет этот рассказ Натальи целиком.

«5 декабря 2020 года умерла моя дочь, С. Ей было 12 лет.

Утром 05.12.2020 у нее заболело горло, накануне начался насморк. Ничего не предвещало беды. Лечили "Ингалиптом" и сосудосужающими каплями в нос от насморка. Около 12 часов дня 5 декабря она пожаловалась на боль в голове и на озноб. Через минуту у нее начались судороги и она перестала реагировать на звуки. Глаза были открыты. Мы ее повезли в больницу сами, на своей машине. Скорую помощь сейчас нужно вызывать через Калугу. Я набрала 112, но сбросила. Поняла, что тут счет идет на минуты. Пока примут звонок, пока отзвонятся в нашу ЦРБ. А будет ли на месте скорая и как скоро они приедут? Завернули С. в покрывало и повезли в больницу. По дороге я еще раз набрала 112. Попросила оператора, чтобы в больнице встречали врачи, сообщила, что везем ребенка с судорогами и без сознания, что все очень плохо. Я просила! Я просила, чтобы нас встретили. Мы приехали в ЦРБ примерно в 12-20.

Сейчас не могу сказать, кто нас встретил в приемном покое. Девушка без формы была, но, наверное, это была медсестра. С ней была женщина, скорее всего, либо санитарка, либо уборщица. Звонок со 112 они получили, девушка сразу начала делать массаж сердца. Нужно было делать искусственное дыхание, она просила "санитарку" найти в подсобке мешок Амбу. "Санитарка" не сразу его нашла, т.к. вообще не представляла, что это.

Потом они искали дежурного врача. Он пришел. Дежурным врачом на тот день был врач-окулист. Он должен был оценить состояние пациента и пригласить других врачей (порядок такой, это я узнала позже, со слов главврача). Пока все это происходило, я искала телефон главврача. Мне его быстро прислали. Я попросила у главврача помощи, сказала, что нужны врачи, т.к. дела плохи. Главврач сказала, что нужно звонить педиатрам. Водитель скорой помощи, который дежурил на своем автомобиле, взял журнал с телефонами, и я звонила всем педиатрам. Только один взял трубку и сказал, что физически не сможет приехать, т.к. находится в г. Серпухов. Дежурному педиатру на дому я не смогла дозвониться. Не брала трубку ни на мобильный номер, ни на городской. Точного адреса педиатра в приемном отделении не знали. Мой муж поехал по одному адресу, а водитель скорой на другой. А ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ШЛИ МИНУТЫ!

Врач-терапевт из терапевтического отделения приехал примерно в 12-45. Посмотрел на С., поднялся в себе в отделение, потом вернулся. Видела, что делал укол в сердце. Примерно в 13:00 дочь подняли в терапевтическое отделение, где есть вся аппаратура для реанимации, к тому времени, к 13:00, и педиатр приехала.

С 13 часов мы ждали результата реанимации. После 13 часов, не спеша, пришел еще один врач и прошел в отделение реанимации. Это был реаниматолог. Примерно в 13:45 из кабинета интенсивной терапии начали уходить все те, кто пришел. И все мимо нас. У меня даже мысли не было, что С. умерла. Я спросила у заместителя главного врача, которая вышла первой, что, может, все же лучше отвезти в Калугу, она ответила, что как раз идет звонить по этому вопросу. Минут через 10 я решила узнать, что решили, и спустилась вниз, в кабинет заместителя главврача. Проходя мимо приемного отделения, я случайно узнала, что моя дочь умерла. Все это время врачи молчали! Видимо, решили, что эту новость нам должен донести был младший обслуживающий персонал. Главврач потом пояснила мне, что медработникам очень трудно было эту новость сообщить родителям.

В конце декабря я узнала диагноз, который был поставлен С. Причина смерти – новая коронавирусная инфекция (эрозивный трахеит, серозно-продуктивный бронхит, бронхолит, серозно-десквамативная, с интерстициальным и геморрагическим компонентом пневмония), осложнившаяся тромбогеморрагическим синдромом и специфическими повреждениями внутренних органов. Тромбоз сосудов почек, головного мозга. Отек мозга. И много-много чего еще.

Жуткий диагноз. Я долго не могла все это прочитать, не хватало мужества. Два дня назад собралась с силами и прочитала все листы исследования. Вырисовывается очень страшная картина. Здоровый ребенок, который очень редко болел вообще, в одну минуту может умереть.

Я понимаю, что, возможно, моя С. умерла по дороге в больницу. Возможно, что ее нельзя было спасти. Но ведь сегодня или завтра в приемный покой может поступить ребенок или взрослый, которого возможно будет спасти, но врачи не успеют. Не успеют потому, что некому будет спасать. У нас крутое отделение интенсивной терапии, современное оборудование, разные пищалки-мигалки, а дежурного врача в нем нет. Отделение кардиологии вроде как есть, и в то же время его нет. На двери табличка висит, а по документам только терапия. И при наличии в больнице палаты реанимации С. откачивали на кушетке в приемном покое. Девочка-медсестра и дежурный врач, конечно, сделали, что могли, что было в их силах и возможностях. Их я благодарю.

Одноклассников С. не проверяли. Хотя она в пятницу вернулась из школы. Подругу С. тоже не проверяли, хотя она провела у нас ночь. В конце декабря нас только вызвал в больницу Роспотребнадзор для взятия мазков. Как я поняла, что в областную статистику смерть С. не вошла. Вопрос – почему? И таких «почему» и «как» у меня еще много. Ведь жуткая история произошла, но все структуры молчат.

Для нас, взрослых людей, предусмотрена диспансеризация. Проверяют, анализы разные берут, а детей через футболочку послушают, зубки посмотрят, рост измерят и все. Годен. Я не знаю, как проводятся медосмотры у детей в Москве и других крупных городах, а у нас как-то так. В школьной медицинской карте нет ни одной записи о медосмотрах, хотя они должны там быть. Получается, если хочешь узнать, здоров ли твой ребенок – чеши в платную клинику. Но не у всех родителей есть материальная возможность.

Я родилась и выросла в небольшом селе Тарусского района. У нас была больница. Акушерка, зубной врач, стационар, медсестры, терапевт, аптека. Сейчас наше «здравоохранение» прогнило, как ржавая консервная банка. Только наверху отчитываются, что все в шоколаде. Дооптимизировались.

Сейчас я жду ответа от Минздрава. Надеюсь, что они не отпишутся, а ответят на все мои вопросы.

Я долго думала, размещать этот пост или нет, но решила все же разместить сейчас. Хочу, чтобы мою историю прочитали. Жуткую историю. Но это наша реальность, и в ней мы живем».

Ни врачи, ни представители Минздрава информацию, содержащуюся в этом рассказе, пока не комментировали.

Мы выражаем соболезнования родственникам девочки и надеемся, что соответствующие органы обратят внимание на эту историю